Раздел III. Перестройка германской военной промышленности весной 1942 года
1. Положение с вооружением в декабре 1941 года
До начала декабря Гитлер настаивал на том, чтобы путем высшей рационализации производства и снижения требований к техническому уровню вооружения сохранить используемую в рамках стратегии блицкрига систему «широкого вооружения», так как перестройка экономики на ведение длительной войны означала бы конец его далеко идущих планов. Неожиданные поражения и потери на Восточном фронте, так же как и вступление в войну США, вынуждали его в последующие недели снова обдумать создавшееся положение.
В декабре прежде всего вновь обострилась нехватка рабочей силы. Причиной этому было то, что вследствие больших потерь в личном составе на фронте нужно было призвать в вооруженные силы 282 тыс. человек, из которых две трети приходилось на рабочих военной промышленности. Замена этих рабочих русскими военнопленными вследствие эпидемии брюшного тифа была невозможна. Не удалась также усиленная вербовка французских рабочих, так как для этого отсутствовали предпосылки политического характера. Нехватка рабочей силы усложнялась еще и тем, что выполнение текущих программ вооружений было связано со значительным усилением вооружения сухопутных войск почти во всех областях и с началом нового производства боеприпасов различных типов. Только возврат к осуществлению приостановленных после начала русской кампании планов производства вооружения для сухопутных войск позволил бы восполнить потери, понесенные немцами на Востоке. Запасы боеприпасов, которые в начале ноября по некоторым видам еще покрывали текущую потребность, были почти на исходе. Уже в декабре ощущался острый недостаток в разрывных, осветительных и сигнальных боеприпасах. Узким местом было также производство боеприпасов для тяжелых минометов, легких и тяжелых пехотных орудий, противотанковых орудий, танковых пушек и мин всех видов. Производство боеприпасов было затруднено из-за нехватки рабочей силы и быстрого сокращения запасов пороха и взрывчатых веществ. Единственной возможностью [319] снабдить фронт достаточным количеством боеприпасов было восстановление в большом объеме производства, хотя для этого расширения производства в военной промышленности не хватало рабочей силы. Гитлер принял решение отменить бронирование рабочих ввиду необходимости пополнения и усиления вермахта, чтобы удержать Восточный фронт. В памятной записке Гитлеру от 23 декабря 1941 года Томас указывал, что вследствие нехватки рабочей силы в количестве 800 тыс. человек до весны 1942 года необходимо посредством нового «прочесывания», то есть выявления излишков в управленческом аппарате вермахта, партии, в промышленности и коммунальных службах, высвободить силы для фронта и не призывать на военную службу рабочих военной промышленности. Предложения Томаса предусматривали немедленное увольнение из армии всех горняков, новое «прочесывание» в вермахте и в резервной армии, уменьшение численности зенитных подразделений, дислоцирующихся в Германии, упрощение управленческого аппарата в государстве, партии и хозяйственных организациях, замену солдат женским персоналом, а в ряде должностей хозяйственной деятельности использование членов семей чиновников службы безопасности в военной промышленности, прекращение всех работ, не связанных с обеспечением военных нужд. Но для этого нужны были новые программы на 1942 год. Томас требовал особого руководящего указания всем партийным, военным и экономическим органам в целях более активного, чем прежде, исполнения этого требования времени. Высшее руководство должно было недвусмысленно сказать, что обстановка сегодня вынуждает направить все усилия на достижение победы. Если это было бы сделано во всех инстанциях государства и партии, то можно было бы высвободить значительные людские и материальные ресурсы для вооруженных сил и военной экономики.
В конце декабря, когда кризис достиг высшей точки, Гитлер согласился с предложением Шпеера выделить 30 тыс. строительных рабочих на восстановление железнодорожных путей в России, хотя до этого момента, невзирая на понесенные вермахтом поражения, все еще мечтал об осуществлении своих триумфальных планов. Итак, высокие требования к промышленности возрастали еще больше из-за трудностей в области сырья, и особенно это относилось к меди и углю. Чтобы хоть в какой-то степени [320] обеспечить промышленность медью, немецкое руководство было вынуждено конфисковать церковные колокола в германском рейхе, медные валики на текстильных предприятиях, медный шрифт в типографиях и имеющиеся запасы меди на других предприятиях. Одновременно подобные мероприятия, а также сбор прочих металлов осуществлялись во Франции, Бельгии и Голландии. Несмотря на все эти меры, уже в декабре сложилось такое положение, что начиная с января 1942 года поставки промышленности меди уменьшились на 25 %. Не хватало также запасов и других видов сырья, чтобы удовлетворить новые потребности вермахта по производству боеприпасов, оружия и снаряжения. Обеспечение углем настолько ухудшилось, что даже предприятия, которые выпускали самую необходимую продукцию, вынуждены были останавливаться. К тому же вследствие нехватки угля чувствительно нарушалось производство электроэнергии, что, в свою очередь, оказывало отрицательное влияние на работу всех предприятий. Томас в своей памятной записке Гитлеру указывал на то, что недостаточно полумер, чтобы удовлетворить требования сегодняшнего дня. Томас считал, что нужно удовлетворить потребности сухопутных войск, а что касается военно-морских сил, то выделяемые им сырьевые ресурсы необходимо использовать только для строительства подводных лодок, а с остальными нуждами строительства ВМС можно повременить. Томас полагал также, что невозможно увеличение производства самолетов в 1942 и 1943 годах и что достичь ранее намеченных уровней производства самолетов можно только при существенном сокращении программы производства зенитных средств. Программа Крауха, по мнению Томаса, могла обеспечить поставки горючего, буны и алюминия в интересах сохранения подвижности вооруженных сил только в минимальных размерах.
Для того чтобы снова укомплектовать сухопутные силы и восполнить потери, чтобы сохранить на существующем уровне военно-воздушные силы, которым после победы над Советским Союзом предполагалось уделять большее внимание, Томас считал возможным решить эти проблемы только за счет сокращения квот сырья, предназначенных для военно-морского флота, которому в 1942 году не придавалось решающего значения, и передачи высвободившихся средств сухопутным войскам. Гитлер не сделал выводов из новой обстановки и требований [321] Томаса, и поэтому германское верховное главнокомандование все время пыталось отговорить фюрера от прежней концепции производства вооружения. 3 января 1942 года Гитлер в докладной записке «Обзор мероприятий по вопросам вооружений» рекомендовал отказаться от практикуемого сосредоточения основных усилий на обеспечение нужд ВВС и ВМФ за счет вооружения сухопутных сил и в будущем сконцентрировать все усилия исключительно на том, что нужно для войны. Прежние меры, направленные на мобилизацию населения, «мобилизацию сырья», совершенствование приемов работы, упрощение и сосредоточение усилий на главных направлениях несколько облегчили положение, но в конечном счете не устранили имевшихся трудностей.
Несмотря на все меры по рационализации производства и строгому нормированию сырьевых поставок, в I квартале 1942 года при ежемесячной общей потребности вооруженных сил 1570 тыс. т железа было поставлено только 1143 тыс. т, меди было поставлено 12 тыс. т вместо 34 450 т, алюминия— 44 700 т вместо 26 500 т, цинка 650 т вместо 1500 т, свинца 11 тыс. т вместо 22 150 т, хрома 1850 т вместо 3050 т, каучука 4450 т вместо 6500 т. Улучшения положения в будущем не ожидалось, поставки имели, скорее, тенденцию к дальнейшему сокращению{379}. Только совершенно новое указание, которое привело бы к пересмотру прежних программ вооружений, могло изменить положение и позволить принять решительные меры. Гитлер после тщательного изучения сложившегося положения понял, что нет больше возможности реализовать текущие планы производства [322] вооружения. Поэтому 10 января 1942 года он издал приказ, означавший практически перестройку производства вооружения и отмену задач, связанных со стратегией «молниеносной войны».
2. Приказ Гитлера о производстве вооружения в 1942 году
Приказ Гитлера о новой организации производства вооружения исходил из следующих замыслов: военное положение на Восточном фронте вынудило изменить изданные 14 июля 1941 года директивы о вооружении в отношении как рабочей силы, так и материального производства. Правда, как основная долгосрочная цель оставалось неизменное предпочтение в строительстве ВВС и ВМФ для борьбы против англосакских держав, но на 1942 год главным направлением в предъявляемых к военной промышленности требованиях совершенно однозначно являлось производство вооружения для сухопутных сил{380}. Эти требования сводились к следующему: обеспечение полевых войск оружием, особенно карабинами, пулеметами, легкими пехотными орудиями, легкими и тяжелыми полевыми гаубицами, а также боеприпасами всех видов; осуществление программы производства тяжелой противотанковой артиллерии и оснащение экспедиционных войск{381}.
Программа вооружения сухопутных сил потребовала отодвинуть на задний план требования других видов вооруженных сил, поскольку при распределении запасов сырья для производства вооружения вермахта в целом [323] предпочтение отдавалось сухопутным силам. Исходя из этого для военно-морских сил основным направлением являлось строительство и содержание в исправности подводных лодок и их вооружения, сохранение службы морского конвоя, обеспечение флота в Норвегии и морских флангов в операциях сухопутных войск. В январе 1942 года Гитлер был совершенно уверен, что Англия и США решающим направлением своих наступательных действий изберут Северную Норвегию. Он ожидал в ближайшее время оккупации ими прибрежных районов от Тронхейма до Киркенеса и весеннего наступления при поддержке Швеции. Норвегия, по его утверждению, являлась районом, где решится судьба войны. Поэтому Гитлер требовал обеспечить ведение боевых действий в этом районе всеми имеющимися средствами. Без скандинавской руды Германия не могла бы продолжать войну{382}.
Осуществление программы строительства самолетов для военно-воздушных сил, которая в результате нехватки меди была значительно сокращена по сравнению с первоначальными планами, и программы производства зенитного вооружения продолжалось{383}.
Самыми острыми проблемами являлись проблемы добычи угля и нефти. Помимо этого большое значение имели программа производства бун и легких металлов, а также программа развития транспорта, и в частности железнодорожного транспорта, который испытывал острую нехватку подвижного состава{384}. В январе 1942 года в отдельных областях восточной территории до 80% паровозов бездействовало вследствие морозов. Например, в районе Минска ежедневно из 100 паровозов исправными были только 10. К тому же выходило из строя большое количество вагонов. Появилась программа производства средств связи, которая должна была играть важную роль [324] в обеспечении операций в 1942 году. Следует упомянуть и о программе производства инструментов и машин для производства инструмента. Несмотря на множество разнообразных программ, Гитлер не счел целесообразным сосредоточить контроль за их осуществлением в своих руках. Ответственность была возложена на главнокомандующих видами вооруженных сил, каждый из которых должен был обеспечить поступление вооружения соответственно квотам сырья. За распределение рабочей силы для нужд вооруженных сил в целом и для нужд экономики ответственным был начальник штаба ОКВ, который тесно сотрудничал с имперским министром по делам вооружений и боеприпасов и всеми прочими высшими имперскими властями. Единого органа по координации и руководству всеми программами в области вооружения не существовало. Наблюдалась организационная неразбериха, шла борьба в различных инстанциях. От прошлого положения нынешнее отличалось теперь тем, что Гитлер отложил выполнение планов вооружения для второго этапа.
Руководители отраслей, ведавших вооружениями, уяснили себе, что если Германии приходится перестраиваться на длительную войну, то необходимо реорганизовать и руководство экономикой. Следствием этого явилось проведение целого ряда совещаний в ОКВ, в имперском министерстве по делам вооружений и боеприпасов, а также в организации по осуществлению четырехлетнего плана. 15 января 1942 года под председательством статс-секретаря Кернера состоялась сессия организации четырехлетнего плана, на которой было решено, что все производственные мощности должны быть сосредоточены для удовлетворения огромных потребностей вооруженных сил, а гражданскому сектору экономики придется сократить производство. Был сделан вывод, что только путем введения строгого контроля над использованием всех ресурсов могут быть удовлетворены потребности видов вооруженных сил. Подчеркивалась необходимость концентрации всех сил на обеспечении выполнения важнейших военных задач. В тот же день Геринг пояснил, что коренная перестройка военной промышленности распространяется не только на собственно германский рейх, но и на все оккупированные территории.
На совещании инспекторов управления военной экономики и вооружений 21 января 1942 года Томас высказал [325] подобную же точку зрения и защищал необходимость единого руководства германской военной промышленностью. При этом создавалось впечатление, что Томас надеялся сам обрести всеобъемлющие полномочия по руководству военным сектором германской промышленности.
Но эти его надежды не сбылись. Большую власть в руководстве германской экономикой получило не управление военной экономики и вооружений, а имперское министерство по делам вооружений и боеприпасов во главе с Тодтом. Это министерство Гитлер создал 17 марта 1940 года с задачей координировать вооружение армии. Он имел цель вырвать эту сферу из рук военных, в деловой компетенции которых он сомневался. Трудности в производстве вооружений, особенно в производстве боеприпасов, которые обнаружились зимой 1939/40 года, Тодт преодолел путем создания новой организационной системы. Идея эта исходила от имперской группы по вопросам промышленности, в состав которой в начале апреля Тодт предложил подключить ведущих промышленников. Преодолевая сопротивление управления вооружения сухопутных сил и управления военной экономики и вооружений, Тодт принял решение о создании системы самоуправления промышленности, тем самым передав решение вопросов организации процесса вооружения, а позднее также и вопросы разработки оружия и снаряжения в руки промышленности. Если Тодту и не удалось включить в сферу своих полномочий вопросы вооружения военно-воздушных сил и военно-морского флота, то все же он сумел в ноябре 1941 года добиться создания под председательством Мильха комитета начальников управлений по делам вооружений видов вооруженных сил, который должен был руководить выполнением задач по вооружению. Но еще более важным делом была введенная Тодтом система твердых цен, принятая в декабре 1941 года.
Посредством этой системы твердых цен Тодт пытался усилить в промышленности и без того сильную конкуренцию и тем самым сделать производство дешевле и рациональнее.
При все меньшем количестве рабочих, нехватке угля и электроэнергии и при необходимости использовать сырье более низкого качества основная проблема состояла в том, чтобы не допустить снижения уровня производства в большинстве отраслей промышленности, а во многих ее отраслях еще и добиться его повышения. Это могло быть [326] достигнуто посредством мобилизации последних резервов. Но такого рода мобилизация была невозможна, если придерживаться стародавнего метода производства, если не отойти от методов, которые в качестве своей предпосылки имели стабильную экономику мирного времени.
По возможности обширная система самоуправления промышленности, меры по упрощению организации и повышению уровня производства в военной промышленности, а также система твердых цен были только первыми шагами, чтобы увеличить выпуск вооружения при малых затратах. Поэтому Тодт, как и управление военной экономики и вооружений, стремился создать такой центральный орган управления, на который можно было возложить контроль над всей экономикой. Увеличить выпуск военной продукции можно было только путем специализации предприятий на производстве конкретных видов вооружений в полном сборе. Дальше нельзя было терпеть такого положения, когда отдельные компоненты того или иного вида вооружения производились предприятиями, разбросанными по всему рейху, когда, например, одна из фирм занималась изготовлением только взрывателей для гранат, бомб и мин, а компоновка их осуществлялась другими предприятиями. Была крайне необходима новая организация военной промышленности.
В конце января Тодт представил Гитлеру свои предложения по централизации производства вооружений в Германии под его руководством. Тогдашний имперский министр финансов Шверин фон Крозиг упрекал Тодта в том, что он не совсем вырос для выполнения этих задач, так как слишком поздно начал перестройку военной промышленности. На это можно возразить, что только после поражения под Москвой Гитлер стал склоняться, и с большой неохотой, к поэтапной перестройке военной промышленности.
6 февраля 1942 года под руководством Тодта состоялось первое заседание с участием председателей комитетов имперского министерства по делам вооружений и боеприпасов, на котором была разработана реформа в организации военного производства для сухопутных сил. Теперь эти вопросы решались не управлением военной экономики и вооружений, а министерством, возглавляемым Тодтом. Двумя днями позже Тодт погиб во время авиационной катастрофы. Его преемником Гитлер назначил, Шпеера. [327]
3. Назначение Шпеера имперским министром вооружений
Назначение 9 февраля 1942 года генерального инспектора по строительству столицы рейха Альберта Шпеера имперским министром вооружения, генеральным инспектором по германскому дорожному строительству и генеральным инспектором по вопросам водных ресурсов и электроэнергии вряд ли означало замедление в перестройке военного производства, так как Шпеер очень быстро освоился со своими новыми обязанностями. На первом заседании руководителей военной промышленности и германской экономики 13 февраля 1942 года, на которое Мильх пригласил Шпеера, было высказано требование, чтобы вопросами вооружения наконец-то руководил один человек, полностью за это отвечающий и имеющий право принимать решения. Когда Милъх предложил на этот пост кандидатуру Функа, Шпеер опротестовал это предложение и потребовал, чтобы на этот пост назначили его. Гитлер, выступивший на заседании, однако, не коснулся проблемы обеспечения единого руководства всей военной промышленностью. Он говорил только о вооружениях для сухопутных сил и военно-морского флота, оставляя сознательно за рамками обсуждения вопрос о военно-воздушных силах.
Несмотря на общность мнений руководства вермахта и промышленности о едином руководстве всем военным производством, Гитлер и после назначения Шпеера не принял определенного решения. Вероятно, он не хотел вступать в спор с Герингом, который и без того был ущемлен тем, что в рамках четырехлетнего плана вопросы вооружения стали компетенцией Шпеера, который был назначен генеральным уполномоченным по вопросам вооружения в четырехлетием плане и имел теперь на практике полномочия использовать всю экономику в интересах военной промышленности. И все же Гитлер не дал Шпееру полномочий в отношении вооружения для военно-воздушных сил.
19 февраля 1942 года Гитлер постановил, что планирование и развитие производства мирной продукции всеми фирмами начиная с этого времени приостанавливается, приказал совершенствовать план Шпеера о самоуправлении промышленности и распространить его на все остальные отрасли вооружения, а Шпееру дал полномочия по [328] руководству всей военной промышленностью. Но так продолжалось только до 21 марта 1942 года, когда Гитлер официально согласился с требованиями о подчинении всей германской промышленности интересам военной промышленности. В постановлении о защите военной промышленности, в частности, говорилось:
«Германская промышленность должна служить интересам и нуждам военной промышлености и быть им подчинена... При использовании рабочей силы потребности военных отраслей промышленности должны иметь непременное преимущество. То же относится и к распределению важнейшего сырья».
В случае представления администрацией промышленности неверных данных о потребностях в рабочей силе и сырье Гитлер угрожал заключением в концлагерь, а в особо тяжелых случаях, наносящих вред военной промышленности, и смертной казнью.
И все же задачи Шпеера не были четко определены. Новый министр вооружений мог, имея тесные доверительные отношения с Гитлером, значительно глубже и шире провести реорганизацию военной промышленности, чем это было возможно при Тодте.
Концепция Шпеера. Цель Шпеера с самого начала состояла в том, чтобы заменить систему широкого вооружения системой «глубокого» вооружения. Для этого он планировал превратить систему самоуправления промышленности в четко ограниченную сеть комитетов и рингов по всем отраслям вооружения.
Шпеер заявил:
«Я составлю организационный план, вертикальная линия которого будет охватывать отдельные виды готовой продукции, например танки, самолеты или подводные лодки, то есть вооружение трех видов вооруженных сил. Эти вертикально стоящие колонны будут окружены многочисленными рингами, из которых каждый должен представлять собой группу для производства всех орудий, танков, самолетов и других предметов вооружения... Мы создадим главные комитеты для различных видов вооружения, хауптринги для поставок сырья. Тринадцать главных комитетов образуют, наконец, вертикальные опоры моей организации производства вооружения. Они будут поддерживать такое же количество хауптрингов... Задачей руководителей главных комитетов и хаупт-рингов будет забота о том, чтобы на каждом предприятии изготавливался один вид вооружения в возможно большем количестве». [329]
Наряду с этими комитетами и рингами действовали уже частично созданные Тодтом комиссии по развитию вооружений, в которых должны были решаться вопросы о том, какие новые конструкции следует принять, соответствуют ли данные образцы техническим нормам и имеют ли ценность в военно-промышленном отношении. Утверждением этой организационной системы Гитлер распространил компетенцию Шпеера и на области вооружений военно-воздушных и военно-морских сил, так как он согласился с созданием главного комитета по кораблестроению, который прежде всего занимался строительством подводных лодок. Несмотря на сопротивление Геринга, Гитлер выступил за включение в систему, руководимую Шпеером, производства бомб и зенитных орудий.
Дополнительное средство для оказания влияния на выполнение программы вооружения всех трех видов вооруженных сил Шпеер нашел в новой системе поставок, которая была тесно связана с организацией комитетов, рингов и комиссий. До того как Шпеер возглавил министерство по делам вооружений и боеприпасов, каждый вид вооруженных сил самостоятельно осуществлял заказы на вооружение. И когда 10 октября 1941 года ОКВ приняло меры по координации этого процесса, Кейтель одновременно заявил, что он не намерен вмешиваться в существующий ход поставок для видов вооруженных сил. Шпеер приказал докладывать ему все планы оснащения войск оружием и боеприпасами, проверял заявки и только после этого передавал их на промышленные предприятия. Тем самым получалась ясная картина о текущих потребностях в вооружениях, а также одновременно осуществлялся контроль за равномерностью загрузки отдельных предприятий и обеспечивалось оптимальное использование промышленных мощностей. Заявки на вооружение и боевую технику для вооруженных сил шли через министерство Шпеера, которое несло ответственность за своевременную поставку их войскам в достаточном количестве. Управление вооружения сухопутных сил отвечало теперь не за размещение заказов и их реализацию, а за разработку технических требований и оценку предложенных промышленностью образцов.
С помощью этой новой системы и сосредоточения усилий германской военной промышленности Шпееру удалось в относительно короткое время, опираясь на результаты проделанной его предшественником Тодтом работы, [330] увеличить производство вооружения. Уровень производства по сравнению с самыми низкими показателями в феврале 1942 года вырос в августе на 27%, в том числе по танкам на 25%, по боеприпасам на 97%{385}. Были открыты неиспользованные резервы, которые до этого времени были скрыты в недрах производства мирного времени. Тем самым были частично возмещены потери, понесенные вермахтом на Востоке.
Несмотря на это увеличение производства вооружения, вскоре подтвердилось мнение управления военной экономики и вооружений, высказанное 3 февраля 1942 года полковником Неефом:
«Если рассматривать вопрос в целом, положение с вооружением на 1942 год выглядит следующим образом: если весной 1942 года начнутся, как это предусмотрено, операции широкого масштаба, то для начальной их стадии поступление вооружения в войска будет достаточным, но в дальнейшем сохранить этот уровень будет невозможно».
При таких предпосылках ведение длительной войны явилось бы мероприятием, не имеющим под собой реальной почвы. Значит, и Шпееру не удалось создать военной промышленности, отвечающей требованиям затяжной войны.
«Решение» проблемы рабочей силы Заукелем. Уже в середине января стало ясно, что требования о бронировании специалистов, выдвинутые Гитлером 10 января 1942 года, не могут быть выполнены из-за увеличившегося призыва на военную службу. В связи с намеченным увеличением производства вооружения для сухопутных войск общие потребности военной промышленности в специалистах возросли с 500 тыс. до 1,3 млн. человек{386}. До лета эти потребности предполагалось удовлетворить за счет 700 тыс. русских военнопленных и рабочих гражданского сектора промышленности, 150 тыс. иностранных рабочих, доставленных в Германию «под нажимом» из [331] стран Западной и Южной Европы, и 42 тыс. итальянцев{387}. Но и после принятия этих мер оставался дефицит в 400 тыс. рабочих. Наряду с этим в период с декабря 1941 года по февраль 1942 года пришлось призвать на военную службу около 700 тыс. человек, чтобы хоть в какой-то мере покрыть потери на Восточном фронте.
Так как лица 1922 года рождения составили только 270 тыс. человек (эти призывники были отправлены на фронт в период с февраля по апрель), пришлось изъять из военной промышленности в декабрьском призывном контингенте 16%, в январском 60% и в февральском даже 80%. Таким образом, в январе— феврале военная промышленность потеряла около 10% занятых в ней мужчин-немцев.
Наконец министр-директор Мансфельд был назначен имперским комиссаром по использованию рабочей силы. Ему вменялась в обязанность координация всех мер, которые были необходимы для сбора и интенсификации поставок новой рабочей силы для военной промышленности. Так как нехватка рабочей силы была главным препятствием в быстром росте производства вооружения, Шпеер 19 февраля сумел добиться, чтобы резервистов 1908 года рождения и моложе признали «ключевой» силой в производстве вооружений и не призывали в вермахт. Таким образом, инспекцией по делам вооружений к «ключевой» силе было отнесено 647 тыс. человек и к специалистам— 708 тыс. человек. Тем самым по меньшей мере был положен конец спаду производительности труда среди специалистов на важнейших предприятиях. Тем не менее только в феврале еще 110 тыс. человек из военной промышленности были призваны в армию.
Призывы Гитлера к немецким рабочим работать производительнее не приносили желаемого результата. С середины декабря настроения и производительность труда немецких рабочих в результате забот об обеспечении продовольствием, углем, одеждой и другими предметами первой необходимости снизились. Да и вообще имелось слишком мало рабочей силы. В связи с тем что использование русских военнопленных и рабочих из гражданских секторов промышленности, а также иностранных рабочих из других стран Европы не принесло ожидаемого успеха, равно [332] как не было возможно более широкое использование и военной промышленности немецких женщин, в начале марта потребность в немецких рабочих для этой отрасли промышленности возросла до 990 тыс. человек{388}. Против неоднократно выдвигавшихся требований более массового использования в промышленности немецких женщин в начале апреля выступил Заукель, утверждая, что это вызвало бы опасность нанесения нравственного ущерба немецким женщинам в связи с работой на фабриках, что от этого они страдали бы не только душевно, но и как потенциальные роженицы. Подобным образом аргументировали это Гитлер и Геринг, когда они утверждали, что первейшая задача высокородных немецких женщин— рожать детей.
Эффективность четырех правительственных учреждений, которые отвечали за использование рабочей силы, оказалась недостаточно высокой. Сразу же после вступления в свою новую должность Шпеер предложил для набора и контроля за использованием рабочей силы ввести должности генеральных уполномоченных и привлечь для этого, в частности, государственного секретаря по пропаганде Карла Ханке. Против этого предложения выступил руководитель немецкого рабочего фронта Роберт Лей, который требовал, чтобы руководство использованием рабочей силы было поручено ему. Гитлер утвердил предложение Бормана назначить на пост генерального уполномоченного по использованию рабочей силы бывшего гауляйтера Тюрингии Фрица Заукеля. Задачи Заукеля, которые были официально определены Гитлером только 30 сентября 1942 года{389}, выходили за рамки четырехлетнего плана [333]
По другим источникам, с оккупированной советской территории планировалось вывезти 627 тыс. человек (см.: История второй мировой войны 1939-1945, т. 4, с. 423).- Прим. ред.
В осуществлении единого руководства всей наличной рабочей силой, включая иностранцев и военнопленных. Геринг оказался в подчинении Заукеля, которому предстояло прежде всего залатать большие прорехи, образовавшиеся в связи с призывом рабочих в армию, и обеспечить дополнительное количество рабочих для выполнения расширенных программ производства вооружения.
План Заукеля состоял в том, чтобы поставить в распоряжение германской промышленности необходимое количество рабочих из оккупированных восточных районов. Только 25% новой рабочей силы должно было поступить из Западной Европы. Для того чтобы эти люди работали как можно больше и получали за это самую низкую зарплату, их следовало располагать централизованно и достаточно хорошо кормить.
Но и Заукелю не удалось создать сразу же ощутимое облегчение в области использования рабочей силы. В связи с призывами в армию возрастали потребности в рабочей силе в военной промышленности. В донесении о состоянии военной промышленности в апреле 1942 года говорилось:
«Учитывая нехватку рабочей силы, вступают в противоречие требование фронта в людских резервах и требования, диктуемые необходимостью повышения производительности труда. Единственно, что может разрядить обстановку,— это усиление использования иностранных рабочих».
В апреле в германском рейхе находилось 652 тыс. русских военнопленных, из которых только 378 тыс. по состоянию здоровья могли использоваться на работе. После распоряжения Гитлера о повышении норм питания дело стало улучшаться. Указание фюрера об улучшении условий использования русских гражданских рабочих в Германии также создало предпосылки для повышения производительности труда этих рабочих, которых в середине апреля насчитывалось 79,4 тыс. человек. Но сократился рацион для немецких рабочих, и это явилось причиной снижения производительности их труда{390}. Стало ясно, что невозможно поставлять в военную промышленность своевременно достаточное количество рабочей силы. Всего Заукелю в рамках первой акции по сбору рабочей [334] силы удалось доставить в Германию в апреле 1942 года 286 169 иностранных рабочих и военнопленных из Европы и России{391}. В последующем это количество выросло в мае на 447 301, в июне на 556 846 и до конца июля в общем итоге до 1 639 794 человек. На 29 июля в Германии использовалось на работах 1,148 млн. человек из оккупированных восточных областей, 2,4 млн. человек из других стран Европы и 1,524 млн. военнопленных, всего 5,124 млн. человек{392}. Хотя эта цифра и выглядит внушительно, следует иметь в виду, что большая часть иностранных рабочих использовалась без учета их способностей и подготовки. Ведомства, отвечавшие за набор и распределение рабочей силы, не могли справиться с этой задачей, да и нельзя было терять время на обучение иностранных рабочих. Таким образом, хотя Заукель и мог доложить, что в количественном отношении проблема набора рабочей силы решена, не удалось покрыть недостаток в таких специалистах, как квалифицированные рабочие, механики, слесари, инструментальщики и т. д. Все меры, предпринятые Заукелем, не могли предотвратить того, что в связи с большими потерями на Востоке не удавалось в достаточной степени покрыть недостаток солдат. И перед вооруженными силами Германии эта проблема стояла до конца войны.
Развал транспортной системы. Наряду с вопросом о рабочей силе нужно было решить и другие проблемы, от которых в немалой степени зависело производство вооружения и общие возможности вооруженных сил.
Речь, в частности, идет о транспортной системе, которая весной 1942 года была в катастрофическом состоянии. Германская имперская железная дорога работала так, что у ее руководителей был повод говорить о настоящем [335] банкротстве. Трудности, испытываемые восточной железной дорогой, а также полевыми железными дорогами в оккупированных областях России, в декабре 1941 года временами приводили к кризису снабжения всего Восточного фронта{393}. Это вынудило Гитлера 14 января 1941 года передать вопросы строительства технического обслуживания и эксплуатации железных дорог, находящихся в оккупированных районах России, в ведение имперского министра путей сообщения. В связи с морозами и нехваткой паровозов количество застрявших грузовых составов возросло в январе до 1100. Чтобы ликвидировать затор, с 23 по 25 января было закрыто все движение, включая эшелоны с горючим для вооруженных сил. Но, несмотря на эти меры, не удалось полностью нормализовать железнодорожное сообщение. Ежедневная поставка вагонов на имперской железной дороге сократилась с 140 тыс. в январе до 80 тыс. Причиной этого в основном была нехватка паровозов. Количество вышедших из строя паровозов составляло в рейхе 25%, а в России 50%. Это объяснялось также низким качеством паровозов, нехваткой персонала. Объем перевозок уменьшался из-за сократившейся почти вдвое оборачиваемости вагонов, что было обусловлено нехваткой паровозов и дальностью перевозок{394}. Такая обстановка на транспорте оказывала непосредственное воздействие на военную промышленность, так как доставка сырья, особенно угля, а также и перевозки готовых изделий были сильно затруднены. Вследствие нехватки угля и газа, а значит, и электроэнергии полностью остановились в конце февраля 134 и частично 33 предприятия военной промышленности. Положение осложнялось тем, что для покрытия потребности вооруженных сил автотранспорт был изъят из сельского хозяйства, предприятий угледобывающей и военной промышленности, а судоходство на реках было прекращено из-за замерзания рек и каналов с 15 января по 11 марта.
Для того чтобы улучшить положение, была расширена программа железнодорожного строительства, причем ей был предоставлен приоритет по сравнению со многими программами военного производства. В донесении о положении в военной промышленности в феврале 1942 года говорилось:
«Дальнейшие трудности всего военного производства проистекают оттого, что программа железнодорожного строительства в рейхе пользуется теперь приоритетом по сравнению со всеми программами вооружения».
Предусматривалось на всех предприятиях, приспособленных для ремонта паровозов, ускоренными темпами возвращать в строй поврежденные паровозы с Востока и в то же время добиваться значительного увеличения производства паровозов, а строительство товарных вагонов в соответствии с той же программой должно было увеличиться в пять раз. По образцу сибирского паровоза был создан «универсальный» паровоз. Таких паровозов Гитлер хотел построить в 1942 году 2000 штук, а в 1943 году 4000 штук. Фактически в 1942 году было построено 2637 паровозов. В 1941 году было построено 44 845 вагонов, а в 1942 году их число возросло до 60 992. Кроме того, были приняты меры, которые должны были ускорить оборачиваемость вагонов. Для этого было предусмотрено изменение системы снабжения армии. В этих же целях было ускорено строительство путей на восточной территории. Понятно, что все эти планы не сразу давали эффект и поэтому нельзя было считать, что положение на транспорте существенно улучшилось. 21 мая 1942 года имперский министр путей сообщения доктор Дорпмюллер сообщал Шпееру:
«Имперская железная дорога на территории рейха располагает таким небольшим количеством вагонов и паровозов, что она не может взять на себя ответственность по обеспечению даже самых неотложных перевозок».
Гитлер был возмущен таким состоянием дел и разозлен докладом Дорпмюллера. Не увольняя Дорпмюллера, он решил назначить государственным секретарем министерства путей сообщения Ганценмюллера. Во время очень [337]
бурного заседания 24 мая Гитлер указал на то, что вопрос с транспортной системой должен быть немедленно решен. Он приказал Ганценмюллеру подойти к решению этой проблемы с жесточайшей энергичностью, пользуясь помощью Шпеера и Милъха, которых он произвел в «диктаторы путей сообщения». Задачу намечалось решить путем неуклонного сокращения времени оборачиваемости подвижного состава, упорядочения перевозок, привлечения подвижного состава из оккупированных западных областей и интенсивного строительства новых паровозов и вагонов, а также путем ускоренного ремонта подвижного состава. Гитлер принял решение лично контролировать положение дел на транспорте, так Как от этого зависит победа. Он ожидал, что его требования будут полностью и в возможно короткие сроки выполнены.
«Из-за транспортного вопроса война не может быть проиграна, этот вопрос следует решить»,— говорил фюрер.
В действительности, вопреки всяким ожиданиям, Ганценмюллеру удалось довольно быстро повысить ежедневную поставку вагонов и довести ее в июле уже до 182 тыс. и существенно разрядить положение на железнодорожном транспорте. Только осенью 1942 года вследствие новых операций на фронте и в связи с уборкой урожая трудности на железной дороге снова возросли.
Центральный плановый комитет. В конечном счете решающим в организации производства вооружения должен быть вопрос о распределении сырья, так как от этого зависело практическое осуществление всех программ. Поэтому Шпеер стремился все имеющиеся запасы сырья использовать для военной промышленности, чтобы до конца октября выиграть войну, поскольку, если бы пришлось воевать в России еще одну зиму, Германия в любом случае проиграла бы войну. Если новому министру вооружений и не удалось создать центральное учреждение по управлению всей промышленностью и поставить весь частный сектор под свой контроль, то он все же добился возможности хотя бы косвенно управлять германской промышленностью{395}. [338]
Шпеер мечтал о создании центрального органа, который был бы ответствен за распределение сырья для армии, военной промышленности и гражданского сектора экономики. С помощью такого органа можно было бы управлять всей германской промышленностью. В состав этого органа, получившего название центрального планового комитета, должны были войти Шпеер, Милъх и государственный секретарь по четырехлетнему плану Кернер. Комитет должен был ведать распределением сырья среди всех автономных групп промышленности и среди других секторов гражданской и военной промышленности. Ему были даны чрезвычайные полномочия. Существовавшая до этого конкурентная борьба за запасы сырья, таким образом, исключалась, одновременно значительно ограничивалась также еще частично существовавшая независимость военно-морского флота и военно-воздушных сил в распределении сырья. В связи с созданием комитета уменьшалась роль министерства экономики, организации четырехлетнего плана и управления военной экономики и вооружений, так как большинство их функций комитет взял на себя. 4 апреля Гитлер утвердил предложение Шпеера о создании центрального планового комитета. 22 апреля Геринг издал указ о создании центрального планового комитета в рамках организации четырехлетнего плана, как бы подчеркнув этим свою теперь уже ограниченную автономию.
Нехватка сырья весной 1942 года. Но создание центрального планового комитета не решило основной проблемы нехватки сырья. Добыча и производство сырья весной 1942 года упали на 20%{396}. Во время зимних месяцев [339] центральное место в сырьевых запасах занимал уголь. В январе запасы угля, имевшиеся под Хальдой, были исчерпаны. Имперское ведомство по добыче угля было вынуждено поэтому перейти к поставкам угля отдельным предприятиям, учитывая степень неотложности их задач. Чтобы избежать полного краха снабжения электроэнергией Юго-Запада Германии, уголь, предназначенный для экспорта в Италию, был в последние дни января направлен в эти районы. В середине января в связи с нехваткой электроэнергии ограничение в снабжении электроэнергией возросло до 50%. Целому ряду предприятий было вообще отказано в подаче электроэнергии. В феврале было установлено, что в 1942 году потребности промышленности в угле могут быть покрыты только на 70— 80%, так как увеличение производительности не идет в ногу с сильно возросшей потребностью. Поэтому в марте имперское ведомство по добыче угля приняло ряд постановлений, которые предусматривали порядок снабжения углем важнейших предприятий, и ограничило потребление угля промышленностью на 15% по сравнению с 1940 годом. В связи с улучшением положения на транспорте, которое решающим образом влияло на трудности со снабжением углем, летом удалось покрыть плановые потребности в угле. Этому способствовало повышение добычи угля за счет интенсификации труда, а также дальнейшие меры по совершенствованию управления промышленностью. Удалось повысить добычу каменного угля в Германии с 317,8 млн. т в 1941/42 хозяйственном году до 340,4 млн. т в 1942/43 году{397}. Кроме того, с лета 1942 года началась эксплуатация русских шахт Донецкого бассейна. 23 июля 1942 года Гитлер приказал:
«Уголь Донецкого бассейна должен начать разрабатываться как можно скорее. Нужно принять для этого все меры. Уголь Донецкого бассейна очень важен для снабжения железнодорожного транспорта»{398}. [340]
В связи с неудовлетворительным обеспечением углем и электроэнергией в первые четыре месяца 1942 года упало производство железа и стали{399}. 29 мая 1942 года в интересах увеличения производства стали и железа ответственность за эту отрасль была снята с министерства промышленности и возложена на вновь созданное «имперское объединение железа» под руководством промышленника Рёхлинга{400}. Опираясь на эту организацию, а также на центральный плановый комитет и существовавшее с весны 1941 года «имперское объединение угля» под руководством Плейгера, Шпеер создал новый центральный орган по руководству производством железа. Обещание Рёхлинга повысить производство железа на 5% не было, правда, выполнено. В течение всего 1942 года железа и стали не хватало для осуществления намеченных программ. В конце июня Гитлер указал Шпееру на то, что только ежемесячное повышение производства на 600 тыс. т может покрыть потребности военной промышленности. Это повышение не было возможно и в последующее время. Надежды решить проблему посредством мер экономии оказались несбыточными. В конце 1942 года Шпеер вынужден был доложить Гитлеру, что вследствие нехватки железа все еще не могут быть выполнены программы производства боеприпасов и [341] удовлетворены уже урезанные требования военно-морского флота{401}.
Еще заметнее была нехватка цветных и легких металлов, особенно меди и алюминия. Создание запасов этих и других металлов в 1941 году было невозможно, так как потребление меди, свинца, никеля, молибдена и хрома было больше, чем прирост запасов за счет импорта и добычи в рейхе. В марте были случаи, когда отдельным фирмам, выполнявшим военные заказы, не могло быть предоставлено необходимое количество меди, так как запасов ее не хватало. Недостаток меди приходилось покрывать за счет демонтажа кабеля, электросетей и сетей связи. 4 апреля 1942 года Гитлер одобрил эти мероприятия, в результате которых ежемесячно должно было доставляться от 3 до 4 тыс. т меди. 20 апреля Шпеер в присутствии Гитлера предложил Редеру, чтобы военно-морской флот, как и другие виды вооруженных сил и прочие ведомства, самостоятельно восполнял нехватку сырья. Главнокомандующий военно-морским флотом на этом основании приказал
«изымать все, что возможно, из запасов меди во Франции и где возможно для исключительного использования в интересах военно-морского флота».
Не было перспектив полного покрытия потребностей в меди в будущем. Как и другие металлы, медь приходилось строго распределять среди важнейших предприятий, которые не могли обходиться без этого металла. ОКВ констатировало 6 июня 1942 года, что
«снабжение нефтью... в текущем году будет самым слабым местом промышленности. Нехватка нефтепродуктов всех видов так велика, что она ограничивает свободу оперативного маневра всех трех видов вооруженных сил и создает трудности работы военной промышленности. Запасы нефти во всех странах Европы сократились до минимума, и приходилось рассчитывать только на текущее производство. Без захвата нефтяных источников Кавказа германский рейх как воюющая держава на долгое время останется нежизнеспособной, так как Кавказ имеет для него почти такое же значение, как провинция Силезия для Пруссии». [342]
Принятые меры по повышению собственного производства синтетического горючего, чтобы компенсировать уменьшение поставок нефти Румынией, принесли очень малый успех{402}. Увеличение производства синтетического горючего путем гидрирования было возможно при увеличении потребления угля, развертывании обширного производства и привлечении большого количества рабочей силы{403}. Так как уголь был дефицитным сырьем, а на развертывание нового производства синтетического горючего потребовалось бы много времени. Шпеер выступил за приостановку этих планов. Когда 9 августа 1942 года немецкие войска захватили Майкоп, они нашли там разрушенные и демонтированные сооружения. Сооружения для добычи нефти были настолько основательно выведены из строя, что все попытки добыть там нефть не привели ни к какому результату.
Следствием всего этого было то, что общее потребление горючего в Германии снизилось за год на 501 тыс. т. Несмотря на растущие потребности, расход горючего вооруженными силами за тот же период сократился на 157 тыс. т, а в промышленности— даже на 638 тыс. т. Свобода оперативного маневра видов вооруженных сил и возможности промышленности были тем самым значительно ограничены.
4. Состояние военной промышленности в России
Представление руководства Германии о том, что собственная слабость в области военной экономики будет уравновешиваться еще большими трудностями в русской военной промышленности, так как Советский Союз не [343] сможет оправиться от понесенных потерь, не соответствовало фактическому положению дел. Об экономическом крахе СССР нечего было и думать. Томас в «Оценке военно-экономического положения России в районах за линией советско-германского фронта» от 23 декабря 1941 года констатировал, что оставшиеся мощности военной промышленности Советского Союза все еще составляют 50% всех прежних мощностей.
«Особенно большой производительностью отличается промышленность по производству танков и автомобилей (более 70% прежних мощностей). Производственные показатели самолетостроительной промышленности и предприятий по производству боеприпасов значительно превышали 50% прежнего уровня».
Фактически производство танков Т-34 увеличилось по сравнению с четвертым кварталом 1941 года в первом квартале 1942 года на 112,3%, а во втором квартале даже на 247,1%{404}. В Германии считали, что средний ежемесячный выпуск танков в СССР составляет по меньшей мере 800 машин. К тому же СССР получал 400- 500 танков из США и Англии, а также ремонтировал определенное количество машин на заводах{405}. Таким образом, общее ежемесячное поступление в среднем составляло 1200-1500 танков{406}.
Производство винтовок и карабинов возросло на 40% в первом квартале 1942 года и на 60% во втором квартале. Производство автоматов увеличилось на 1488% в первом квартале и на 3048% во втором квартале. Выпуск орудий возрос на 120% в первом квартале и на 211% во втором квартале 1942 года. Производство самолетов [344] возросло соответственно на 13,1% и 78,8%, а выпуск пулеметов— на 14% и 128%{407}. Только выпуск автомобилей сократился в четвертом квартале 1941 года на 29%, а в первом квартале 1942 года на 8% по сравнению с первым полугодием 1941 года. Правда, это уменьшение компенсировалось поставками по программе ленд-лиза{408}. В связи с тем что большинство предприятий по производству боеприпасов оказалось на оккупированной немцами территории, производство боеприпасов сократилось на 22% в четвертом квартале 1941 года и еще на 45% в первом квартале 1942 года по сравнению с первым полугодием 1941 года. Во втором квартале производство боеприпасов возросло на 65%{409}.
В разработке о военно-экономическом положении СССР в начале 1942 года руководство управления военной экономики и вооружений признавалось, что в рамках 3-го пятилетнего плана достигнут более высокий темп строительства военной промышленности, чем можно было представить. Многие новые центры по производству вооружения в районе Урала, которые могли базироваться на крупных запасах сырья, предприятия военной промышленности в среднем и северном течении Волги с их благоприятными транспортными условиями, а также центры [345] в Сибири— Кузнецк и Омск— не были даже своевременно известны немцам. Согласно указанной выше разработке, Урал давал 40% стрелкового вооружения, 35% орудий, 25% пороха и взрывчатых веществ, 37 % артиллерийских боеприпасов, 32% авиационных моторов и 89% танков{410}.
В районах Центрального и Северного Поволжья производилось 45% стрелкового оружия, 17% орудий, 42% пороха и взрывчатых веществ, 12% артиллерийских боеприпасов, 57% корпусов самолетов и 51% авиационных моторов{411}.
Однако главной проблемой для русской военной промышленности была нехватка железа и стали, производство которых после потери областей европейской части России снизилось на 60% и было ниже, чем производство железа и стали в Германии. Но так как Советский Союз имел большие запасы железа и стали, этот недостаток стал сказываться только в конце весны 1942 года, особенно когда железо и сталь необоснованно расходовались на нужды других, невоенных отраслей промышленности. Несмотря на этот недостаток сырья, на трудности с производством электроэнергии и на тяжелое продовольственное положение, СССР все же был в состоянии продолжать войну. Томас считал, что только потеря Советским Союзом районов Кавказа и Нижнего Поволжья нанесет ему ощутимый урон, так как тогда существенно уменьшится добыча угля, а также будет потеряно три четверти добычи нефти и около 50% производства синтетического каучука. Гитлер, считавший, что материальные потери русских больше не могут быть возмещены, продолжал упорствовать, выдавая желаемое за действительное. [346] Томас вопреки этому подчеркивал, что Советский Союз, хотя ему и приходится преодолевать большие трудности, будет в состоянии еще несколько месяцев осуществлять на высоком уровне производство важнейшего военного оборудования путем твердой экономии за счет других потребителей железа и стали. Из этого можно было сделать вывод, что ослабленный германский рейх, у которого не было ни материальных, ни людских резервов для длительной войны, противостоял такому противнику на Востоке, который понес значительные потери, но которого нельзя было больше победить в ходе новой «молниеносной кампании»{412}. Этому противнику, который еще располагал более чем 60 резервными соединениями и которому оказали помощь США с их огромным военным потенциалом, Германия не могла противопоставить ничего равнозначного{413}. [347]