Заключение
Вторая мировая война была исключительно сложным и многообразным социальным явлением. Она состояла из ряда войн, каждая из которых начиналась и развивалась, имея общие и неповторимо своеобразные, только ей присущие черты. В войнах, которые в совокупности составили вторую мировую войну, приняли участие десятки государств, в том числе все главные империалистические державы и социалистическая страна — СССР. Они обладали далеко не одинаковыми военно-экономическими возможностями и преследовали в войне разные политические цели. Наконец, державы — участницы войны занимали на земном шаре различное географическое положение и, кроме того, вступая в войну, имели на вооружении отличавшиеся друг от друга военные теории и доктрины.
Однако, несмотря на своеобразие войн, вошедших составными частями во вторую мировую войну, период вступления государств в нее имел общие характерные особенности. Они определялись устойчиво действующими тенденциями, зародившимися еще в войнах далекого прошлого, и конкретно-историческими условиями, в которых готовилась и была развязана вторая мировая война.
Качественно новые особенности начального периода в войне проявились с зарождением и развитием массовых армий, когда в мероприятия, носившие характер подготовительных к решающим сражениям, стали все шире включаться активные боевые действия войск. Это постепенно приближало момент встречи главных сил к началу войны. Роль начального периода в войне изменялась, наполняясь новым содержанием.
В начале XX века стремление воюющих сторон к активизации боевых действий с первых дней вооруженного конфликта получило развитие в русско-японской войне, одной из примечательных черт которой явилось ведение широких наступательных и оборонительных боев с самого ее начала на суше и море. В канун первой мировой войны, как показывает опыт ее планирования, политические и военные руководители враждующих группировок связывали свои стратегические расчеты уже [344] с таким активным ведением боевых действий в начале войны, которое бы позволило создать предпосылки для достижения ее конечных целей в первых операциях. Такие государства, как Германия, Франция, Россия, придавали решающее значение начальным операциям главных сил. Хотя реальный ход событий и опрокинул эти расчеты, идея нанесения сокрушительного поражения противнику еще в начальных операциях продолжала владеть умами многих военных деятелей и теоретиков капиталистических стран.
В период между двумя мировыми войнами, когда под воздействием научно-технического прогресса и осмысливания опыта и уроков первой мировой войны происходило формирование новых военных теорий и стратегических концепций, эта идея обрела себе ревностных сторонников в правящих кругах Германии, Италии и Японии. Фактически она стала ведущей идеей господствовавших в этих странах теорий тотальной и «молниеносной» войны. Тем более что, казалось, бурное развитие высокоманевренных видов боевой техники — танков и самолетов открывало надежную перспективу для достижения тех целей в начальных операциях, которые не были достигнуты в первой мировой войне. Военно-стратегический аспект этих теорий как раз выражался в том, чтобы еще в предвоенное время провести в жизнь подготовительные мероприятия, составлявшие ранее основное содержание начального периода войны, а с ее началом сконцентрировать максимум сил и средств в первом ударе для нанесения сокрушительного поражения противнику. Эти теории, следовательно, исходили из признания решающего значения начальных операций в войне. Как показала жизнь, они оказались несостоятельными, так как строились на преувеличении роли начального периода в войне и преуменьшении военных возможностей и моральной стойкости противников.
В капиталистических государствах, противостоявших странам фашистского блока, наоборот, получила распространение явная недооценка роли начальных операций в будущей войне. Господствовавшая в этих государствах теория «войны на истощение» ограничивала роль начального периода фактически ведением позиционной обороны.
В вытекавших из теории «войны на истощение» стратегических расчетах политического и военного руководства капиталистических стран, противостоявших фашистской Германии и ее союзникам, видное место отводилось «канализации» агрессии на восток и вовлечению в войну СССР. Предполагалось, что Советский Союз и Германия в ожесточенной вооруженной борьбе взаимно истощат свои ресурсы, и это будет только на руку западным державам.
Сущность взглядов советских военных деятелей и теоретиков на начальный период сводилась к признанию роли возросшего значения начальных операций для хода и даже исхода войны, [345] происшедшего под влиянием развития таких средств вооруженной борьбы, как танки и самолеты.
В такой точке зрения на начальный период войны как бы откристаллизовались многие достижения советской военно-теоретической мысли, в том числе такие, как принципиально верная оценка характера будущей войны и признание объективно существующей в истории тенденции к активизации боевых действий в ее начале. Хотя некоторые стороны советской теории начального периода войны не получили должного освещения, а в непосредственной подготовке вооруженных сил к вступлению в войну были допущены серьезные ошибки, ход и исход Великой Отечественной войны убедительно продемонстрировал передовой характер советских военно-теоретических взглядов.
Характерные общие особенности начального периода каждой из войн, составивших вторую мировую войну, можно суммировать в таком определении:
Во второй мировой войне начальный период представлял собой определенный, как правило, сравнительно короткий отрезок времени, насыщенный наступательными и оборонительными операциями огромного масштаба, в которых участвовало все развернувшиеся к началу войны соединения и объединения вооруженных сил для достижения ближайших стратегических целей и одновременно с которыми воюющие государства, с одной стороны, осуществляли целый комплекс первоочередных мероприятий по мобилизации на войну внутренних ресурсов страны, с другой — рядом внешнеполитических акций по отношению к противникам, союзникам и нейтральным странам добивались упрочения своих международных позиций.
Основное содержание начального периода войны составляли боевые действия войск, проводившиеся объединенными усилиями всех видов вооруженных сил. Нападающая сторона, отмобилизовавшая и развернувшая свои вооруженные силы в предвоенный период, осуществляла в это время наступательные операции с ближайшей целью разгромить войска первого стратегического эшелона противника и создать условия для победоносного завершения войны. Государства, подвергшиеся внезапному нападению, вели в этот период, как правило, тяжелые оборонительные сражения на земле, на море и в воздухе силами войск первого стратегического эшелона, под прикрытием которых продолжались мобилизация, сосредоточение и развертывание войск второго стратегического эшелона. Первые сражения и операции становились суровой проверкой предвоенных теоретических [346] взглядов, стратегических планов и расчетов, боевой и морально-политической подготовленности вооруженных сил к военным действиям.
В содержание начального периода войны органически входила ускоренная реализация планов военно-экономической мобилизации. Это выражалось в изъятии из промышленности, транспорта и сельского хозяйства и передаче вооруженным силам материально-технических средств на укомплектование развертываемых с началом войны соединений и объединений. Кроме того, в большинстве государств осуществлялся перевод экономики на расширенное производство боевой техники и вооружения, а также перераспределение финансовых, материальных и людских ресурсов между различными отраслями хозяйства. Значительной перестройке подвергалась работа всех видов транспорта, органов связи и т. д. Подобные мероприятия не проводились лишь в странах-агрессорах, так как они в своем большинстве осуществлялись еще в довоенное время.
Для внутриполитического положения вступивших в войну государств характерной становилась перестройка всей внутренней жизни на военный лад. Важную роль играли первоочередные мероприятия по укреплению внутренней безопасности государств и усилению морально-психологической подготовки населения к перенесению тягот войны.
В капиталистических государствах, где еще сохранялись элементы буржуазной демократии, правительства, опасаясь обострения социальных противоречий, урезывали демократические права трудящихся и усиливали репрессии против прогрессивных сил, особенно против коммунистических партий. В странах фашистского блока, где коммунистические партии и другие прогрессивные политические организации трудящихся были распущены, загнаны в подполье, а их лучшие представители физически уничтожены или посажены за решетку, правительства вели разнузданную антикоммунистическую и шовинистическую пропаганду, маскируя свои преступные цели в развязанной войне.
Коммунистическая партия Советского Союза в начальный период проводила работу по мобилизации всех сил народа на отпор врагу во имя справедливых целей освобождения страны от захватчиков и избавления народов Европы от фашистского ига. Большое внимание уделялось вопросам повышения бдительности, дисциплины и воспитания ненависти к врагу. Для решения этих задач партия перестраивала работу органов государственного управления.
С началом войны особый характер приобретала внешнеполитическая деятельность правительств. Усилия направлялись на уточнение позиций воюющих и нейтральных государств, выявление реальных союзников и возможных новых противников. Вступавшие в войну государства принимали меры к созданию [347] или расширению существовавших военных коалиций. Уже в первые дни войны более отчетливо раскрывались внешнеполитические программы государств, вступивших в войну, их действительные политические цели, а также проверялось подлинное отношение государств к союзническим обязательствам, предусмотренным довоенными договорами.
Таким образом, начальный период войны являл собой исключительно сложный процесс вступления государств в вооруженные столкновения, характерный решением первоочередных военных, политических и экономических задач в самой тесной связи этих задач друг с другом.
Специфические черты начального периода во второй мировой войне ярко проявились в ведении первых кампаний и операций как наступательных, так и оборонительных.
Начальные наступательные операции. Как планирование, так и осуществление наступательных операций совершенно отчетливо выявило стремление стран-агрессоров предрешить исход войны в ходе одной кампании или даже одной стратегической операции. Гитлеровские стратеги, как и японские милитаристы, ближайшей стратегической целью ставили разгром первого стратегического эшелона противника в самые короткие сроки.
Для достижения этой цели привлекалось обычно от 50 до 80 процентов всех сил и средств, имевшихся к началу войны. Основная масса этих сил и средств, включая и танковые войска, входила в состав первых стратегических эшелонов. Массирование сил и средств для нанесения первого удара приводило к созданию на главных направлениях подавляющего превосходства над противником и, как правило, к быстрому прорыву его обороны на большую глубину. Это в свою очередь создавало благоприятные условия для осуществления маневра в оперативной глубине. Большое внимание уделялось достижению внезапности первых ударов.
Основными формами оперативно-стратегического маневра являлись отсечение или охват (двойной охват) крупных стратегических группировок противника с одновременным дроблением и уничтожением их по частям. Решающая роль в окружении крупных неприятельских сил отводилась танковым и моторизованным соединениям, действовавшим в компактных группировках. Ликвидация окруженных войск возлагалась на полевые армии.
Размах стратегических наступательных операций на континентальных театрах по глубине достигал 300—600, а по фронту 400—600 и более километров. Среднесуточный темп наступления на направлениях главных ударов составлял от 15 до 30 км. Танковые войска наступали с темпом от 40 до 60 км в сутки.
Характерная особенность действий японских вооруженных сил в начале войны состояла в том, что они осуществили глубокие стратегические наступательные операции огромного [348] размаха на морском и океанском театрах военных действий. Эти операции велись объединенными усилиями всех видов вооруженных сил, среди которых ведущую роль играл военно-морской флот. Характерно, что на морском и океанском театрах в сражения начального периода вступили одновременно все японские силы, развернутые накануне войны.
Завоевание японским флотом господства на море было достигнуто в первые же дни войны путем нанесения внезапных массированных воздушных ударов по главным силам флота противника. Стратегическое наступление развивалось в форме ряда одновременных и последовательных операций с высадкой морских и воздушных десантов на острова Тихого океана, на восточное и юго-восточное побережье Азиатского материка. Оно проходило в высоких темпах.
Начальные наступательные операции на континентальном, морском и океанском театрах военных действий характеризовались разгромом крупных стратегических группировок противника и захватом огромных территорий. Даже крупные государства, попадавшие под внезапные массированные удары противника, испытывали чрезвычайно тяжелое положение и с трудом преодолевали первоначальные неудачи.
Начальные оборонительные операции. Боевая деятельность вооруженных сил государств, подвергшихся агрессии, начиналась с оборонительных сражений, причем тогда, когда в большинстве случаев эти государства на направлениях главных ударов противника не имели заранее подготовленных рубежей обороны и заблаговременно развернутых группировок войск, способных противостоять вторжению агрессора. Если же наступающий и встречал заранее оборудованные оборонительные рубежи, как, например, линию Мажино, то они оказывались, как правило, на второстепенных направлениях. Он эти рубежи обходил.
Оборонительные операции были связаны с большими людскими и материальными потерями. Подорвать наступательные возможности сильного противника, а в конечном счете и сорвать его наступление становилось возможным только после ввода в сражение крупных стратегических резервов.
Государства, располагавшие относительно ограниченной территорией и недостаточными силами, например Польша, Бельгия, Голландия, быстро терпели поражение. В короткое время сокрушена была и стратегическая оборона Франции. Это в значительной мере обусловливалось ошибками в развертывании ее вооруженных сил и недостатком крупных стратегических резервов.
Только на советско-германском фронте немецко-фашистскому командованию не удалось сокрушить стратегическую оборону советских войск. К середине июля 1941 г. вводом в сражение стратегических резервов советское командование сумело [349] временно стабилизировать фронт обороны на важнейших стратегических направлениях. Это имело огромное значение для срыва планов «молниеносной» войны.
Советские войска осуществляли стратегическую оборону в сложной обстановке, когда еще не было завершено их стратегическое развертывание, в воздухе господствовала вражеская авиация, крупные танковые группировки противника стремительно прорывались в глубокий тыл, а ограниченные маневренные возможности соединений Красной Армии из-за слабой моторизации и воздействия гитлеровской авиации не позволяли своевременно ликвидировать прорывы врага. Могучим фактором преодоления этих труднейших условий стали стойкость и массовый героизм советских войск. Уже к концу первых оборонительных операций противник понес значительные потери. Темп его наступления неуклонно замедлялся. В начале второго месяца войны немецко-фашистская армия на ряде направлений и, что особенно было важно, на главном, московском стратегическом направлении была вынуждена перейти к обороне.
Одной из отличительных особенностей нашей стратегической обороны была высокая боевая активность частей и соединений. Везде, где только представлялась возможность, советские войска проводили контрудары и контратаки, вели активную борьбу в окружении, совершали гибкие маневры с целью выхода из окружения; когда требовалось, отходили на промежуточные рубежи или сосредоточивались на флангах прорвавшихся группировок противника. В ходе боев и операций возводились промежуточные или тыловые оборонительные рубежи, которые заблаговременно занимались выдвигавшимися из глубины страны стратегическими резервами.
Вместе с тем контрудары, организуемые советским командованием, не всегда приводили к желаемым результатам. Например, контрудары, осуществленные в первые дни войны на северо-западном и западном направлениях, не достигли своей цели. Противник отразил их, перегруппировал свои силы и продолжал развивать наступление.
Опыт показал, что вырвать из рук врага стратегическую инициативу, утраченную в начале войны, чрезвычайно трудно. Для успешного решения этой задачи требовалось наличие ряда условий, в частности, верная оценка сложившейся обстановки, выбор наиболее выгодного момента для нанесения ответного удара, сосредоточение превосходящих сил на том направлении, где намечалось его провести.
Своеобразие начальных оборонительных операций на морском и океанском театрах военных действий состояло в том, что они развертывались на огромных пространствах. В результате того, что Япония захватила безраздельное господство на море и в воздухе, американское и английское командования были лишены возможности вести предусмотренную первоначальным замыслом [350] планомерную маневренную оборону. С первых же дней оборонительные боевые действия союзников приняли очаговый и притом неорганизованный характер. Взаимодействие сил флота, авиации и сухопутных войск было нарушено. Попытки союзного командования организовать противодесантные операции в важнейших стратегических пунктах терпели неудачу. США только к исходу пятого месяца войны оказались в состоянии приостановить дальнейшее продвижение противника.
Опыт начальных операций показал, что их успех зависел от завоевания господства в воздухе с первых дней войны.
Господствуя в воздухе, авиация наступающей стороны надежно прикрывала свои войска, наносила ощутимые удары по противнику, по его коммуникациям, узлам железных и шоссейных дорог и пунктам управления. Этим, в частности, достигалась дезорганизация управления войсками, нарушались перегруппировки войск и переброска резервов из глубины.
Основным способом завоевания господства в воздухе с самого начала войны являлись внезапные массированные удары военно-воздушных сил по аэродромам противника. Первоначальный успех закреплялся захватом наземными войсками районов базирования неприятельской авиации. Завоевав господство в воздухе, основная масса военно-воздушных сил переключалась на поддержку действий наземных войск и сил флота.
Как показал опыт войны, роль противовоздушной обороны в начальных операциях резко возросла. В то же время выявилась ее слабая готовность к отражению первых массированных воздушных ударов противника. Это объяснялось тем, что существовала недооценка эффективности таких ударов. К тому же технические средства ПВО резко отставали от развития средств воздушного нападения.
Опыт ряда первых кампаний показал, что в начальный период «молниеносная» победа в войне может быть одержана лишь над слабым в военно-экономическом отношении противником, располагающим ограниченной территорией и к тому же не обладающим морально-политической сплоченностью и волей драться до конца. Когда в войну с агрессором вступали крупные государства (коалиции государств), имеющие высокий военно-экономический потенциал, обширную территорию и, что особенно важно, огромный морально-политический потенциал, «молниеносная» война, даже когда агрессор достигал крупных стратегических результатов в начальном периоде, терпела полный провал. Однако и для крупных государств последствия первых массированных ударов оказывались весьма тяжелыми, а для некоторых, например Франции, и катастрофичными.
Начальный период войны подтвердил вполне закономерное существование наряду с наступлением такого вида стратегических действий, как стратегическая оборона. Вместе с тем он привнес в ее содержание немало нового. [351]
Война забраковала ведение стратегической обороны с использованием лишь позиционных форм в условиях, когда наступающий противник применяет авиацию и воздушно-десантные войска, имеющие огромный радиус действий, а также танковые соединения, обладающие большой подвижностью. Она потребовала оптимального сочетания позиционной обороны с маневренными формами борьбы, опирающейся на заблаговременно развитую по фронту и в глубину систему оборонительных полос и рубежей. Устойчивость обороны оказалась немыслимой без ее серьезного укрепления в противовоздушном и противотанковом отношении. Но, пожалуй, наиболее поучительным уроком начального периода явилось требование вести активную стратегическую оборону. В минувшей войне только сочетание упорного удержания оборонительных полос и рубежей с целым рядом мощных контрударов, оперативных контрнаступлений и частных наступательных операций приносило успех обороняющейся стороне и создавало предпосылки для перехвата стратегической инициативы.
Как показали начальные операции, придание стратегической обороне активного характера зависело от накопления и использования стратегических резервов. Их роль в стратегической обороне необычайно возросла.
Опыт начального периода со всей очевидностью показал устойчивость тенденции к вынесению за пределы войны, т. е. еще в довоенное время, мероприятий подготовительного характера, включая мобилизацию и стратегическое развертывание вооруженных сил, для проведения первых операций.
Начальный период войны поучителен и тем, что выявил стремление государств-агрессоров вкладывать в первый удар максимум сил и средств для достижения ближайших стратегических целей, в том числе для завоевания господства в воздухе, а на морских и океанских театрах и господства на море.
Начальные операции еще раз подтвердили тенденции держав, берущих на себя инициативу в развязывании войны, наносить с самого начала не только предельно мощные, но и внезапные удары по противнику. Опыт показал, что для обеспечения внезапности нападения правительства и органы военного управления агрессивных государств мобилизовывали все приемы и средства воздействия на противника, включая политические, дипломатические и военные акции, лишь бы скрыть от него истинный замысел и время развязывания агрессии.
Характерными чертами начальных наступательных операций явилось резкое увеличение их размаха и динамичности, привлечение к ним всех видов вооруженных сил, использование наиболее решительных форм ведения боевых действий: рассечения стратегического фронта, окружения крупных группировок войск, глубоких обходов и охватов с применением подвижных соединений, воздушных и морских десантов и т. д. [352]
Наступательные и оборонительные операции начального периода войны показали первостепенное значение для успеха боевых действий твердого и непрерывного управления войсками. В чрезвычайно сложной, быстро меняющейся обстановке любое ослабление, а тем более потеря управления войсками дорого обходились той стороне, которая запаздывала с восстановлением нарушенной системы стратегического и оперативного руководства,
Наконец, начальный период войны выявил резко возросшее значение морально-политического фактора и, в частности, психологической подготовки войск для хода и исхода первых операций. Вступление в войну означало серьезнейшее испытание духовных сил населения и армии каждой из воюющих сторон. Оно неизбежно предполагало коренную перестройку в сознании и поведении людей как остающихся в тылу для трудовой деятельности на нужды войны, так и тех, кто взял в руки оружие. Это обусловливало особенно широкий размах политической мобилизации масс на борьбу за достижение намеченных целей в войне.
С началом боевых действий Советских Вооруженных Сил Коммунистическая партия развернула огромную политическую работу по разъяснению благородных целей Великой Отечественной войны, ее справедливого характера, по укреплению у советских людей — бойцов фронта и тружеников тыла таких высоких морально-политических качеств, как любовь к Родине, готовность, не щадя своей жизни, защищать великие завоевания Октябрьской революции. Огромное внимание уделялось воспитанию жгучей ненависти к фашистским захватчикам и утверждению непреклонной веры в победу над врагом. Прямые обращения ЦК ВКП(б) к народу, печать, радио, все средства искусства были поставлены на службу политической мобилизации народа и его Вооруженных Сил для преодоления трудностей начального периода и организации сокрушительного отпора агрессии.
В начальном периоде войны Коммунистическая партия выступила великой руководящей, организующей и мобилизующей силой во всенародной борьбе против фашистского нашествия.
* * *
Со времени окончания второй мировой войны прошло почти три десятилетия. Огромные политические и социально-экономические сдвиги, происшедшие за это время в мире, коренным образом изменили расстановку и соотношение сил на международной арене.
Образовалась мировая социалистическая система. Неуклонно укрепляясь и развиваясь, она оказывает все возрастающее [353] влияние на ход мирового революционного процесса. Растет классовое самосознание пролетариата во всех капиталистических государствах. Он все решительнее выступает против империалистической политики национальной и международной буржуазии, развертывает активную борьбу за свои политические и экономические права.
Распалась мировая колониальная система империализма. На путь самостоятельного политического и экономического развития вступили десятки новых государств.
В мире растет и ширится тенденция к консолидации всех антиимпериалистических сил. Все это свидетельствует о дальнейшем углублении общего кризиса капиталистической системы.
Начало 70-х годов ознаменовалось крупным поворотом в международной обстановке. Рост могущества Советского Союза и других социалистических государств, развертывание мощного движения широких народных масс за международную безопасность привели к банкротству империалистической политики «с позиции силы». Наметилась явная тенденция к смягчению международной напряженности и все более широкому признанию принципов мирного сосуществования стран с различным социальным строем.
Глубокие социально-политические сдвиги, происходящие ныне в мире, ослабление опасности ядерной войны открывают новые перспективы для укрепления международной безопасности. Но в империалистических странах еще имеются силы, способные пойти на развязывание военных авантюр.
Это вызывает необходимость проявлять высокую бдительность к проискам международной реакции и держать вооруженные силы государств социалистического содружества в высокой боевой готовности.
«Мы учитываем уроки прошлого, — говорил Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев на совместном торжественном заседании ЦК КПСС, Верховного Совета СССР и Верховного Совета РСФСР, посвященном 50-летию Советской власти, — и делаем все, чтобы никто не застал нас врасплох»{325}.
Сегодня советский народ, вдохновленный историческими решениями XXIV съезда Коммунистической партии Советского Союза, с небывалым подъемом трудится над воплощением в жизнь разработанной партией величественной программы дальнейшего поступательного движения нашей Родины к коммунизму. На страже его мирного созидательного труда стоят Советские Вооруженные Силы, готовые в любое время дня и ночи отразить нападение врага, откуда бы оно ни исходило.